Юлия Нетесова: На каких столпах, при всех разговорах о кризисе институтов представительства, держится сегодняшняя лояльность политическим институтам в России, без которой вся политическая система просто бы рассыпалась? Это экономический достаток, обычный консерватизм или чтото еще?

Герхард Манготт: России недостает общественной поддержки институтов, при этом электорат готов всецело поддерживать отдельных индивидов. Пренебрегая тем, что в долгосрочной перспективе институты способствуют стабильности, Россия до сих пор строила свой общественный строй и политический режим вокруг харизматичных личностей. Это по определению рискованный путь, поскольку страна на этом пути становится весьма уязвимой перед внешними потрясениями, например экономическими и социальными кризисами.

Лидерам в России доверяют гораздо больше, чем институтам. Но что же будет, если харизма лидера ослабеет или исчезнет совсем, а под рукой не окажется никакой подходящей харизматичной замены? В этом случае весь политический порядок может пошатнуться.

Нетесова: Вокруг чего, на ваш взгляд, мог бы сложиться «новый консенсус» власти и общества, новый «общественный договор»? Насколько проблема обновления консенсуса власти и общества актуальна для России?

Манготт: Самой существенной чертой страны путинского периода было желание населения обменять свое участие в политике на порядок, стабильность и экономическое возрождение. И до сих пор все складывалось неплохо. Однако есть два фактора, которые могут в конечном итоге подорвать это негласное соглашение:

во_первых, российское правительство пока упустило все возможности диверсифицировать экономику. Рост ВВП, повышение фактических доходов и оптимизма в микроэкономике по_прежнему могут быть остановлены внешними экономическими потрясениями, что и произошло во время глобального экономического и финансового кризиса. Рост ВВП, налоговая и денежная стабильность, стабильный рынок труда и гарантированные социальные выплаты со стороны государства зависят от спроса на российские товары по высоким ценам. По сути это означает, что российское правительство не сможет поддерживать стратегию экономического и социального роста, если иностранные рынки сократятся.

Во_вторых, если рост благосостояния в России продолжится, нарождающийся средний класс может потребовать больших политических свобод, прозрачности деятельности правителей и отчета от них. Российскому правительству следует осознавать существование этой неотъемлемой «расшатывающей» угрозы экономическому успеху.

Нетесова: Кто составляет новое большинство (класс, слой, прослойку), кто тот новый политический субъект, на который может опереться российская власть, если она решиттаки осуществить «перестройку» общества? Сможет ли средний класс стать этим новым субъектом?

Манготт: Российскому правительству следовало бы пересмотреть свой подход к общественному договору, принимая во внимание нарождающийся средний класс, который может потребовать от российского политического класса большей ответственности, прозрачности и отчета. Не получив достаточно возможностей для участия в политической жизни страны, средний класс забудет о негласном пакте, одобренном в путинский период.

Нетесова: С какой программой Дмитрию Медведеву следует идти на следующие президентские выборы, если он решится принять в них участие?

Манготт: Президенту Медведеву нужно перевести свой достаточно абстрактный и слишком уж общий «модернизационный подход» на язык более осязаемых краткосрочных реформ и целей. Российских граждан следует убедить в том, что их лидер смотрит не только в отдаленное будущее, но также способен воплощать свои модернизационные задумки шаг за шагом.

Политическое лидерство строится на перспективах, подробно проработанных планах, надежности и уверенности общества в том, что лидер способен исполнять свои обязанности эффективно и по существу. Президент, не желающий потерять свой пост, должен убедить россиян в своих интеллектуальных и политических способностях, а также в том, что он самостоятельно действует на политической сцене. Он может стать лидером перемен, только если общество не станет считать, что им помыкают другие деятели и непонятные сети влияния.